Стихи.
Очень и осень много.
Но все крутые)
читать дальше
Ты же сильная…Ты все выдержишь…
Белым снегом на землю выпадешь…
Сильным ливнем пройдешь по городу…
Высоко подняв свою голову…
Ты же сильная… Ты все выдержишь…
Все невзгоды и все падения…
Все предательства…Все прощения…
Все, что кинет в лицо сомнение…
Ты же сильная…Ты все выдержишь…
Ты Любовь, как ребенка выносишь…
За нее и примешь боль смертную,
Не погибнешь, не станешь мертвою…
Ты же сильная…Ты все выдержишь…
Ты сама себя убеждаешь…
Ты все вытерпишь…Ты ведь выживешь…
Только сильной быть больно…я знаю…(с)
1984.
Восемьдесят четвертый. Розовый первоклассник
С восхищением смотрит на тонкие пальцы
Смуглой соседки по парте, девочки Ани Зальцман.
Девочка Аня Зальцман щурится, когда злится
(Розовый первоклассник Сережа чем-то похож на пупса),
Волосы девочки Ани немного вьются,
Но самое в ней невозможное – это ресницы,
Когда она смотрит вправо.
Петя Смирнов. Отличник.
Мальчик с лицом, достойным кистей фламандцев,
Как говорит его мама. Этакий херувимчик
Мальчик Петя Смирнов: после уроков – танцы
(Доктор сказал, помогает исправить осанку),
Тихая ненависть к старшей сестре Оксанке,
Тайная зависть к девичьим платьям коричневым.
Звездочка с Ильичем украшает лацкан
Синего пиджака. Ильичево личико
Напоминает Петю. Думает Аня Зальцман
Как выйдет за Петю замуж,
станет с ним целоваться
И спать укладывать кукол Розу и Лилечку.
Восемьдесят четвертый сходит на нет. Декабрь
Оставляет в памяти минимум светлых пятен –
Сумерки, сумерки. В школе выдали табель
Оценок за четверть. Папа Беловой Кати
Остался оценками дочери очень доволен,
Крайне доволен. (Так и сказал: "Покатит…"),
Чего не скажешь о маме Смирновой Оли,
(Что непонятно: вроде бы, те же тройки…)
Двадцать четвертого в школе был новогодний
Бал, где Оля Смирнова была Снежинкой,
В белом, ажурном, Олиной мамой сшитом
Платье. Оле нравилось это платье,
И стройные ножки в белом тугом капроне,
И вкус мандарина, и запах хвои еловой,
И то, что Олина мама гордиться Олей,
И воздух в натопленном классе, сухой и горький,
И новые туфли, и зависть Кати Беловой.
Восемьдесят четвертый. Первоклассница Катя
С восхищением смотрит на новые белые туфли
Лучшей своей подруги Оли Смирновой.
Девочка Катя не любит декабрь и Новый
Год. У людей все новое, а у Кати –
обноски, да рухлядь,
Тройки за четверть, да запах еловой хвои.
Елкой пахло, когда хоронили маму,
Катину маму, и папа плакал на кухне,
И бабушка приезжала из Нарьян-Мара
И все повторяла что-то про землю пухом.
Папа был очень пьян, а какой-то папин приятель
Рассказывал анекдот. Возразить ему было нечем.
Катя с тех пор не любит людных мероприятий,
Поминки ли это, новогодний ли вечер.
Восемьдесят четвертый. Следует, кстати, заметить,
Оля и Петя Смирновы – однофамильцы,
Правда, в классе их дразнят «жених и невеста»,
Что давно не смущает ни Олю, ни Петю.
Аня Зальцман себе не находит места,
Пожирает обоих глазами, как говорится.
И по пути на урок музыкальной литературы,
Скрипку, портфель и ноты сложив на окне подъезда,
Царапает по штукатурке: «Оля Смирнова – дура».
Что говорить, тяжело еврейское детство.
Восемьдесят четвертый. Минимум светлых пятен.
Никто не встречает Олю после продленки.
(Месяц декабрь тем еще неприятен,
Что мама ходит на курсы шитья и кройки),
И Оля идет одна в белой кроличьей шубке.
И по пути домой глядит, как катаются с горки
Кучеров и Попов, неразлучны, как Лелек и Болек.
Кучеров и Попов обзывают ее Снегуркой,
Но Олю это не обижает нисколько.
Даже немного льстит. И белый намокший кролик
Топорщится на плечах с апломбом достойным норки
И мнит себя как минимум чернобуркой.
А Оля, прочтя в подъезде обидную надпись: «Оля
Смирнова…» (и дальше по тексту),
плачет, как после двойки,
И трет носовым платком то щеки, то штукатурку.
Восемьдесят четвертый. Садится солнце.
Снег под ногами густой и вязкий каша
В школьной столовке. На улице сыро и скользко.
Катю Белову с месяц мучает кашель,
И думает девочка Катя, что смерть - это только для взрослых.
Как пиво, губная помада, как спички, как папиросы,
Как то, что делают ночью папа и тетя Наташа.
И стоя на крыше соседней многоэтажки,
Первоклассница Катя сама себе кажется старше,
Ближе к маме и чуточку выше ростом.
И прыгнуть девочке Кате совсем не страшно,
И просто…
(с) Ксения Полозова
Ты найди меня,отыщи мой след,
И кисель-туман ты испей до дна...
Как увидишь вдруг на болотах свет,
Знай что я приду,сбереги меня...
Буду танцевать босиком в огне,
Ворошить листву да венки плести...
А в рассветный час,приходи ко мне,
Как утихнет ночь,за собой веди....
Ты найди меня,укради с небес,
Холод белых вьюг отогрей теплом...
Прорастет в душе шелестящий лес,
Упадет к ногам сердце-медь мое...
Никулина Настя
он пытается разговаривать с ней грубо,
читает ее письма, знает ее пароли, знает, что это плохо и хочет напиться.
он наверно без нее еле дышит. рваными строчками, глазами выжигает рифмы
он путает-путается, не знает как выйти из круга
где центр – она, а вокруг лучшие друзья и подруги
он думает, что если ее обидит, то ему станет легче
но почему-то роняет телефон, когда ее имя на дисплее высвечивается
он давно наверно растерял все свои смыслы_жизни.
он бежит по туннелю, где никакого света не видно,
она уже давно не смеется искренне, хохочет, так, для вида,
до слез, до боли в пальцах, что бы все что о_нем навсегда вымерло.
хотя он ее каждый день словами по щекам ударяет,
думая что, наверно, ей уже не больно, ведь все растеряно/потеряно/выжжено.
она никогда не умела плакать, считала себя сильной, одевая красивое платье.
она влюбляется осень, ненавидя ее за свою больную душу
думает, что осень поймет, а та все смеется, дура
она до сих пор помнит ожоги и его губы
а он все так же тихо сходит с ума
и пытается разговаривать с ней грубо;
осень опять надевается с рукавов, электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат в пальцах - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.
(c) Vero4ka
нужно сказать но забыла слова да и нахуй тебе моё
кожа изодрана в кружево видишь какое на мне бельё
странный мой маленький принц если бы знала я who you are
боль алкоголь мы проспали наш новый год наступил в ЮАР
я никому ничего не должна у меня есть манера жить
если ты хочешь добраться до дна набери меня и держи
буду хрипеть не закусывать спирт и закусывать удила
чтобы моих лошадиных хватило до твоего угла
стану одной из твоих магдалин строй свой храм на моей крови
я не пытаюсь спастись видит бог я хотела такой любви
буду послушной твоею юродивой буду носить рваньё
лишь бы твой новый соломенный нимб не склевало моё вороньё
сводишь с ума водишь за руку сводишь мои беспределы к нулю
к черту десерты позволь мне слизнуть с твоего языка люблю
это бывает лишь раз благословенный смертельный бой
всё что сломает раздавит убьет не ебёт пока я с тобой (с)
На самом-то деле у меня все о'кей, ребята,
Просто дорожки размыты морским прибоем,
Просто меня, как личность, стерли когда-то
Одной короткою фразой "я не с тобою".
И я с тех пор никого никак не ревную,
Никого не держу и мне ничего не нужно,
Я не ищу никакую "душу родную",
Нечеловеческой верности, вечной дружбы...
Я идеальный слушатель для несчастных,
В три часа ночи, в Сети, на холодной улице,
Я утешала людей - и похожих и разных,
А они говорили мне "боже, какая ж ты умница!".
Все очень просто, друзья мои, выньте душу,
Будьте для всех чужими, по жизни прохожими,
Всей добротой и любовью ходите наружу...
Вам все еще хочется быть на меня похожими?
На самом-то деле, у меня все о'кей, ребята,
Все хорошо, зеркала прямы, я - предельно искренна
Я живу как хочу, я делаю то, что надо,
И стараюсь не думать о том, что это бессмысленно.
(c)Сказочница_Рибике
Такие не плачут. Такие не просят.
Таких ненавидят. Таких превозносят.
Такие боль прячут глубже под кожу,
Ее не увидишь, им имя дороже.
Такие уходят всегда по английски.
Таких не удержишь когда они близко.
Такие свободны. Они одиноки.
Такие несчастны. Их раны глубоки.
Но ты не увидишь, их сердце закрыто.
Никто не забыт и ничто не забыто.
Леча свои раны стаканами виски,
Они забывают обиды и близких.
Их крылья поломаны. Жизнь опустела.
Осколки мечты впиваются в тело.
Поглубже педаль и ветер по венам.
Они не вернутся. Им нету замены.
на руках – шрамы, на ногах – туфли.
не сказать маме, что глаза тухнут.
сделать нас громче и воспеть в оде.
я тебя – очень, ты меня – вроде.
на глазах сухо, на ушах – серьги.
протяну руку и коснусь сердца.
этот мир мельче, чем он был в детстве.
обхватить плечи, промолчать «где ты?».
завизжать «где ты?», заболеть на ночь.
и куда деться, раз легла навзничь.
если есть пропасть, значит, есть кости.
я тебя – роком, ты меня – гостьей.
я пришла рано, я ушла поздно.
ты меня ранил, а потом понял.
ты толкал речи и держал свечи.
ты меня – мрачно. я тебя – вечно
а твоя девочка совсем сломалась, по ночам плачет и много курит.
ищет во всём намёки, и мало ест.
танцует в одиночестве и поёт на кухне.
на балконе спит, а живёт тобой.
дурак, не замечал что теряешь.
только она была такой сильной.
не зависела не от кого, ну только от тебя.
играла в любовь, и заболела.
читала книжки, никогда не брала в рот сигарету.
каждый вечер была бесподобна.
а ты не знал как сердце у неё выло, когда ругались.
да и сейчас не знаешь что с ней..
может закружилась, может потерялась.
просто в очередной раз не повезло,
и приходится глотать дым.
а тебе лишь посмеяться и забыть.
но ведь с ней ты был другим
а сейчас, кто ты?
лишь грязью лицо вытираешь.
парень, ведь ты её потеряешь
тихо, девочка, мысли надо гладко причёсывать.
будешь его целовать – думай о прошлом:
о том, как ты маялась с длинными косами,
и как с короткими волосами стало пошло.
о том, какие у него руки забавно сильные.
о том, какие у него губы прикольно вкусные.
он, наверное, кушал яблоки молодильные,
иначе с чего бы его глазам быть грустными.
тихо, девочка, руки следует спрятать за спину.
и никогда не трогай без разрешения.
от прикосновений тела станут затасканней,
как будто после кораблекрушения.
просто стой и любуйся на него, милая.
он красивый и грустный, с чего бы ему иначе.
и хотя у него руки забавно сильные,
и хотя у него глаза никогда не плачут –
ты его не трогай, так будет правильней.
дыши глубже, с ним рядом всё слаще воздух.
в вас, видишь, разное совсем вплавили.
в тебя – золото, в него – звёзды.
пудра.водостойкая тушь.
щеки обветрены.
запястьям - духи. плечам - усталость.
если я ухожу,
то очень медленно.
чтобы дать тебе возможность
остановить.
/всего одно твое слово -
и я останусь/
губы белеют.прикусываю.
опускаю ресницы.
осторожно поднимаюсь на цыпочки -
целую плечи.
все что я на сегодня хочу -
этой ночью
тебе присниться.
и мармеладно таять от нежности.
до следующей нашей встречи.
© Превзойти всех
полно, моя девочка, разве мы похожи на инвалидов.
разве мы не знаем пустынь отчаянья лучше гидов.
разве не садимся за стол, ни жестом себя не выдав,
не киваем их шуткам, сплетням и новостям?
полно, моя девочка, разве мы сознаемся в чем-то старшим.
да и что они сделают нам, истаявшим,
нам, уставшим, -
мы самоубийцы с хорошим стажем,
маме с папой мы ничего не скажем.
и судмедэкспертам.
и дознавателям.
и властям.
полно, моя девочка, разве мы похожи на мертвых кукол,
над которыми дребезжащий, с сиреной, купол, -
ты пошла меня проводить, он тебя укутал,
мы стоим и сдыхаем медленно, по частям.
кто вписал это все, пока ангел спал над своей тетрадкой?
боль будет чудовищной.
будет правильной.
будет краткой.
пока нас укладывают в носилки, гляди украдкой,
и реви, и реви, реви над своей утраткой.
а потом возвращайся назад
к гостям.
(с)Вера Полозкова
На табличке: «Не беспокоить.
Абонент ненадолго умер»
Телефон продолжал трезвонить
На мелодию «Черный бумер»
Абонент развалился в кресле
Запивая абсентом горе
Абоненту не интересно
Кто виновен был в этой ссоре
Абонент разрывает связи,
Заглотав антидепрессанты
Абонент поливает грязью
Не свои, но чьи-то таланты
Телефон перестал трезвонить
На мелодию «Черный бумер»
На табличке: «Идите на хуй!
Абонент ненадолго умер»
(Саша Бес)
А мне хватало бы наверно только запаха,
Чтобы у ног твоих сворачиваться преданно...
И выть волчонком... в дверь проситься лапами...
Моим «люблю» цена- копейки медные...
Я ниже руки не умею опускать-
Я пальцами почти касаюсь ада...
Я же старалась... а в итоге – твою мать!
Не заслужила даже слова... ДАЖЕ ВЗГЛЯДА!!!...
Когда случайно разорвется телефон-
Я каждой клеточкой молюсь, чтоб быть поближе:
Пожалуйста, ну Господи... пусть ОН...
Чужие цифры... «Как дела?»...Я не-на-ви-жу..
Как косточка от сливы- «не нужна»...
Поперек горла... Ты- её? Не понимаю...
Чужая жизнь... Чужая девушка... жена...
Ты это загадал мне? Исполняю...
А я его вводила шприцем в вены.
А я его тянула с никотином.
Он не успел моим стать самым первым,
Но я его до одури любила.
А я его мешала с маргаритой,
Глушила залпом, крупными глотками.
И все, что под одеждой было скрыто
Я изучала влажными губами.
А я ему стелила в ноги небо.
Его портрет впечатав в роговицу,
А я с его руки кормилась хлебом.
Он мой журавль, а я была синицей.
А я его, как гончая, на запах,
А я его на память заучила.
А я за ним на перебитых лапах.
А я его бесила своим "милый".
А я его включила в идеалы.
На душу ему ставила заплатки.
А я его классически ночами
Писала только рифмой и в тетрадку.
А я его по воспаленным нервам
Ласкала на прощание в передней...
Он не успел моим стать самым первым,
Я не сумела стать его последней.
Зарисовка. 40С
N-ый год,
Он давно не ведёт счетов.
Он не носит шарфов.
И молчит
самым
красивым
голосом.
Я кладу ему руки
на шею
и грею кровь.
А он смотрит
сверху вниз
И говорит:
«Я
без тебя
задохнусь,
разобьюсь,
замёрзну».
Он едва ли дышит.
Он немой,
не мой
и тонок.
Я отвечаю:
«Сгоришь,
если чужие руки обнимут,
в
40».
(с) Юля Стэп
Если б ты видела его плечи, девочка, ты бы с ума сошла,
Я его безобразно хотела – мир вокруг своим сердцем жгла,
Я его безответно любила – я его не могла отдать...
Только Небо меня корило - я с коленей забыла встать.
Если б ты видела его руки, девочка, ты бы ушла на дно.
В этих ладонях хочется гибнуть и хочется жить назло,
В этих ладонях радость и горе, волны больших портов,
Только сидишь и ждёшь наказание от быстрых его ветров.
Если б ты видела его губы, девочка, ты бы бросилась в полымя.
Этот жар не сносимо сладкий, он сжигает тебя дотла,
Этот жар догорит и стухнет, врежет в тело немую дрожь,
А потом две недели с лишним ты его так послушно ждёшь.
Если б ты видела его сердце, девочка, ты б ночами забыла спать,
Оно бьётся под кожей громко, после всё начнёшь забывать,
Оно бьётся как птица в клетке, трудны взмахи его крыла,
Он промолвит: "Ты знаешь, детка, ты мне, кажется, не нужна." (с)
"Она была неосторожной. На все сто.
Смеясь,пыталась резать вены.
Мне было наплевать- не я так кто?
И я дрессировал ее изменами.
Все было честно. Я хотел бы быть другим,
но вместе с нею, изменяясь параллельно
Вдруг осознал- она лишь только дым.
Мои попытки приручить ее бесцельны.
И я не понимал ее стихов.
Осознавал, что в этих междустрочьях
Попрятались все поводы грехов,
все то, о чем она подушке- ночью.
Я удивился появлению ее.
И удивляюсь до сих пор- ее не стало.
Ее всегда влекло на острие,
Но я боюсь- вдруг ядовито жало?...
Мне все равно с кем спит она теперь.
Какие по ночам считает звезды..
Но перед тем, когда за ней закрылась дверь,
Я попросил ее: "Смотри там...не замерзни..."
Я открою окно, настежь.
Чтоб ни духа тебе, ни запаха.
Чтоб ни чувств ледяных, ни счастья,
Чтоб ни ужина, и ни завтрака.
Чтоб ни слез тебе, ни насмешия,
Равнодушно кивать в сторону.
Я теперь из скалы - прежняя,
Пусть слетаются вновь вороны.
Ты не стой, не смотри, грустная?
От тебя избавляться - весело.
Страстнонервная и безвкусная,
Себялюбие - перевесило.
Просто выветрись ты из памяти,
Из меня, моего прошлого.
Я тебя обожгу пламенем,
Ты стоишь, как герой- тоже мне.
Просто выветрись.
Уничтожу я.
Чем пахнет мужчина, знакомый едва?
Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.
И кругом от этих мужчин голова,
Так пахнущих утром, зарей и росой.
Чем пахнет мужчина, идущий на штурм?
Идеями. Ужином. Клубом. Дарами.
Прибоем, несущим прохладу и шум,
Обещанным солнцем в нагрудном кармане.
Чем пахнет мужчина, согревший постель?
Доверием, силой и слабостью сразу.
Мелодией той, что играет свирель,
И ласковым сумраком в смеси с экстазом.
Чем пахнет мужчина, желаемый мной?
Бассейном из роз с тишиною на дне,
Надеждой, теплом, пеньем птиц и мечтой,
И страхом потери, пришедшим во сне.
Чем пахнет мужчина, достойный меня?
Надежностью. Верностью. Пылом и страстью.
Любовью, разлитой за неба края,
И круглыми сутками полного счастья...
Сильные люди ломаются очень громко
Так звучно, с надрывом
Слышен хруст их душ, обломки силы подают на пол
Они не кричат, не ноют, не просят о помощи
Они просто ломаются.
Раз-и всё
Сильные люди не будут рыдать на вашем плече.
Театрально вещать о красивой любви не для них
Они не ходят по психолагам-экстрасенсам-докторам
Обломки сердца просто складывают в пакетик и ложат на полочку
Оно там лежит на сохранении
А тем временепм организм пропитываеться никтоном, алкоголем и аспирином
Все лечат тело. А сердце на полочке.
Сильные люди плачут в одиночестве. Или с другом из сигаретной коробки
И все печали знает только кот
Потом смахиваешь слезы, тушишь сигарету.
Каблуки, сильная девочка и вперед.
(c)Brilliant Boss
девочка - хочу-но-не-хочу,
девочка - давай-завтра.
девочка - я-от-вас-вообще-уйду,
немного нервна, немного развратна.
девочка - да-я-знаю-что-страшная,
а сама копит фото в отдельной папке.
на вопрос о ней слышишь "странная",
у нее всегда море проблем, а в конце - смайлик.
девочка - меня-никто-не-любит,
пишет в блоге о якобылюбви,
"он меня забудет, козел, забудет!!!..."
и тихо-тихо плачет под медляки.
девочка - обними-меня-крепче,
девочка - я-так-одинока...
конфеты - чтобы стало легче,
Сеть, книжки и много кофе.
А она говорила: и что с того, что люблю, что моя мечта?..
А она говорила: пойми, я совсем, совсем не умею ждать,
Я - не ты, я сразу забуду, добуду другого себе огня,
Как только ты откажешься от меня.
А он отвечал: это дело твоё, я-то перед тобою чист.
А он пожимал плечами: не умеешь – тогда учись.
А он добавлял: что же, девочка, это только твоя беда,
Если ты не умеешь ждать.
А она сказала себе: бог мой, подумаешь – ещё один шрам.
А она с гордо поднятой головой попрощалась с ним и ушла.
А она – а что ей, она Кармен, Эсмеральда она, Лилит.
А болит – так у всех болит.
А она умеет зазвать и выгнать, войти в доверие, выйти вон,
А она нашла себе лучше, конечно, и даже не одного, -
Только слышат соседи который год, как в квартирной ночной тиши
Тихо прялка её жужжит...
Вот и всё... Так случилось - всё дальше и дальше,
создавая причины из праведной фальши,
он уходит из нашего общего рая...
Ну а я?... Я легко отпускаю...
Что теперь? Разбавляя тоской черный кофе,
нарисую на память нахмуренный профиль
на замерзшем окне опустевшей квартиры...
на руинах привычного мира...
"Он случайный прохожий, мой старый знакомый..." -
повторяя как мантру, чтоб выйти из комы,
я делю наше "было" на "сложно" и "просто"
и кидаю на смятую простынь...
Боль потери - обидчик особого ранга...
не откинешь от сердца - летит бумерангом,
возвращается вновь, ударяет сильнее...
Не борюсь, просто тихо болею...
Пусть уходит, не зная, что звезды погасли...
пусть он будет, как прежде, спокоен и счастлив...
пусть решит для себя - что правдиво, что ложно...
...без меня это тоже возможно...
Ты меня отпусти. Не держи на прицеле.
Ты меня отпусти. Мы изжили свой срок.
Ты меня отпусти. Пусть закружат метели,
Над могилой любви заметая порог.
Хорошо или нет. Мы с тобою пытались…
Хорошо или нет. Нам судить не дано.
Раны прожитых лет нам на память остались.
Это было недавно… Это было давно.
Ты прости если что… Ты прости на прощанье…
Ты прости, даже если не хочешь прощать.
Я уже ничему не ищу оправданий.
Просто я не могу ни любить, ни страдать.
Может ты не такой, может я не такая.
Не бывает так в мире, чтоб жить без потерь
Где-то ждет нас судьба совершенно иная.
Я неслышно уйду… Ты закрой за мной дверь…
Кофе, кофе, кофе, зелёный чай,
Запах миндальных пирожных и сладких плюшек.
Я говорю отражению: "Не скучай!"
И отправляю зеркало в кучу игрушек.
Яблоки, яблоки, яблоки и ваниль,
Цедра, корица, гвоздика и вкус карамели.
Если вчера он вовремя не позвонил, -
Это не повод проснуться в чужой постели.
Ветка, еловая шишка и мандарин,
Блеск мишуры и свечей новогодних пламя.
Как шоколад в шампанском, мечту утопил,
Может ли сбыться то, что загадано, с нами?
Море, солёные брызги и ветер в лицо,
Мятная жвачка по вкусу похожа на горе.
Если я выброшу в волны своё кольцо,
Значит ли это, что мы обручаемся с морем?
Вряд ли ты будешь моим откровениям рад.
Я закрываю глаза, но вижу бескрайнюю даль...
Тает в ладонях растопленный шоколад.
Горький кофе, солёные слезы и сладкий миндаль.
Меня спасает ром и кока-кола,
Мартини с соком, крепкий черный чай.
Меня спасает старый диск Мадонны
И фразы, брошенные невзначай.
Меня спасают кольца и подвески,
Подруги лучшие и новые друзья.
Меня спасает Федор Достоевский
(Романы про любовь не для меня)
Меня спасают поиски работы,
Дедлайны со статьями, стресс, авралы,
Меня спасает юмор беззаботный
И самый лучший в мире Никомаров
Меня спасает трезвый взгляд на вещи,
Контакты, одноклассники и фотки.
Меня спасает безрассудный вечер
И что моя соперница уродка.
Меня спасает яркая помада,
В два слоя тушь и длинные ресницы
Меня спасают горы шоколада
И ночь, когда ты перестал мне сниться.(с)
А у этой девочки сердце не на месте
То припадки любви, то припадки ненависти
То мило улыбается, то морщится от ревности
Она всё скрывает под маскою дерзости
А у этой девочки нервы не в порядке
Вот она вы*бывается, вот играет в прятки
Говорит по полчаса, или напротив, кратко
То слушать противно, то слух ласкает - сладко
А у этой девочки - семь пятниц на неделе
Сегодня видеть хочет, завтра терпит еле-еле
Вчера в чём-то клялась, сегодня снова чушь мелет
Ей главное чтобы за нею все успели
Рядом с этой девочкой невозможно находиться
Сегодня с ней одни, а завтра другие лица
Сегодня она с кем-то, завтра дома пылится
Сегодня он сказал "люблю", она не верит, злится
Заберите девочку себе и держите крепко
Она не убежит, только не зовите детка
Но запомните: нужно много внимания
Чтобы исправить её состояние...
...Девочка ждёт, день за днём, год за годом,
Никто не приходит; её обдаёт холодом.
Она точно знает, что невыносима
Всегда одинока, но так же красива.
Эта девочка знает, когда приходить – выверяет точно,
Смотрит кошкой в глаза, дышит влажно, тепло и сочно,
Проникает сквозь кожу, влезает в халат и тапки,
Не поможет никто – ни Отец, ни психолог Рабкин.
Это девочка-«бля-я-я», это девочка «будьте-нате»
Поливает твой фикус растопленным льдом кровати,
Кормит пса, затевает любовь на твоём рояле,
Голой пяткой стуча тили-тили да трали-вали.
Для неё нет табу, это девочка «ёлы-палы»,
Это девочка «белые-тапки» и «в-доме-калы»,
Это девочка «ффак!», это девочка «всё, приплыли»,
Это девочка «мама-плачь-на-моей-могиле».
У неё сквозь мурлыканье слышно шипенье кобры,
Она любит «бои без правил» и соки «Добрый».
Это девочка «гон-охота-капкан-путина»,
Это девочка «крест-и-кол-но-не-гильотина»
Всё больное твоё -- для неё разлюли-малина,
Ей по-кайфу сжигать тебя, выводя из сплина,
Это девочка «фурункулёз-отмиранье-тканей»,
Это девочка «лучше-б-ты-умер-в-своём-Афгане».
Это девочка «контрацептив-шоколад-и-йогурт»
Выгибается в койке – от зависти дохнут йоги,
Уходя, прижимается сонно, роняет: «Чао!»,
И ты льёшь валерьянку в стакан с недопитым чаем.
А потом режешь вены, влезаешь в духовку с газом
И, на люстре вися, цианидом рыгаешь в вазу,
Вылетая в окно, костеришь проходящих мимо:
«Что, опухли, придурки, от телека-чипсов-пива?»
Это девочка «снос парашюта порывом ветра»,
Это девочка «дёрни кольцо на пол-сотни-метров»,
Это девочка «взрыв», «харакири-на-землю-кишки»...
Что, бывало и хуже? Ну, спи...
Будешь жить, братишка...
холод пронзает кожу.
щиплет проклятый мороз.
шагами своими тревожу,
чей-то зимний невроз.
прохлада вечная тянет -
вернуться домой и уснуть.
из окон тепло укоризнено глянет
окрикнет, попытавшись вернуть.
по городу иду замерзая,
но точно знаю - дойду.
где-то подобие рая,
в нем я тепло обряду.
мой голос забытый простужен,
кашлем распята в снегу.
шарф в темноте ветер кружит,
в сугробах устало тону.
образ твой как льдинки у Кая,
составить я в памяти не могу.
вьюга зовет не смолкая,
дорогу домой не найду.
город застыл в ожидание.
лето не скоро придет.
снега пустыня бескрайняя.
вместо тепла везде лёд.
в постели под одеялом,
в ванне под горячей водой.
только ты всегда теплый,
но не всегда со мной.
Я для тебя - не меньше, чем "где-то в прошлом".
Ты для меня - не больше, чем "я остыла".
Знаешь, у вьюги такой незнакомый почерк,
Что не понять - а разве там что-то было?
Вспешке конверт запечатаю - на расстоянье.
Эта зима, обрамляя мой город, студит.
Ты для меня - не больше, чем "до свиданья",
Я для тебя не меньше - чем "я забуду".
Наспех слова потеряются в трубке мобильной,
Ты не ищи меня. Нынче зима - на отмашь.
Я для тебя не меньше, чем "стала сильной".
Ты для меня не больше, чем "просто роскошь".
Я постараюсь забыть. Обещай мне сниться.
Эта зима потерялась - так много фальши.
Хочется выть и комками слепить ресницы,
И продолжать одиночеством крытся дальше.
Ты понимаешь, я словно в какой-то коме...
Только гудками внахлест набежав - сдавит.
Поздний звонок и твой на дисплее номер:
"Как ты сегодня? Я так по тебе скучаю..."
[как у него дела? сочиняешь повод
и набираешь номер; не так давно вот
встретились, покатались, поулыбались.
просто забудь о том, что из пальца в палец
льется чугун при мысли о нем - и стынет;
нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
перед глазами; смейся, смотри на город,
взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
это потом коснется, потом приснится;
двигайся, говори; будет тихо ёкать
пульс где-то там, где держишь его под локоть;
пой; провоцируй; метко остри - но добро.
слушай, как сердце перерастает ребра,
тестом срывает крышки, течет в груди,
если обнять. пора уже, все, иди.
и вот потом - отхлынуло, завершилось,
кожа приобретает былой оттенок -
знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
жизнеспособность. крепость сердечных стенок.
ты им себя вытесываешь, как резчик:
делаешь совершеннее, тоньше, резче;
он твой пропеллер, двигатель - или дрожжи
вот потому и нету его дороже;
с ним ты живая женщина, а не голем;
плачь теперь, заливай его алкоголем,
бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг;
кайся, лечи ошпаренное нутро.
чтобы потом - спокойная, как ведро, -
"здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро".]
Вера Полозкова
это как в ледяную воду - а на дворе осень
это как ноги - не ноги. а вместо них спицы
не позвонит, не скажет, что любит очень
в такие моменты чувства рассыпаются на крупицы..
это как болезнь. ломает руки и обжигает кожу
это как вечный холод в твоём потухшем сердце
он зайдет к тебе. скажет, что больше не может
ты впустишь его. в себя. и плотно закроешь дверцу
это когда рушатся все мечты и все твои планы
это когда тебе холодно, а согреться не можешь
а ему все равно. его жизнь идет медленно, плавно
и тут понимаешь, без тебя.. от этих мыслей дрожь по коже..©
малышка, от тебя воняет сигаретами.
убейся и начни себя с начала.
малышка, это прошлое отпето
четвертой рюмкою и ручкою кинжала.
малышка, смейся. это так достойно смеха.
и большего не стоит, хоть повесся.
малышка - лбом о стену - за огрехи.
и разорвись на волоски - и снова свейся.
малышка, жалко. посмотри, как повзрослела.
все одноклассники - с детьми, да по карьере.
малышка, смейся. это можно делать смело.
ты не святая - ты не выйдешь из вольера.
малышка, вытри сопли и умойся.
достойна большего - сама себя оценишь.
все порастет травой и мхом, не бойся.
хороший Бог тебя простит - что ж ты не веришь..
малышка, выдохни. и жизнь начни с начала.
сбросься с балкона, если взрослое не катит.
что ты там шепчешь, что ждала ночами?
он греет простыни чужой кровати?
малышка, финиш. успокойся и расслабься.
закончен бал. а после - лишь похмелье.
малышка, стоила ли эта пара танцев
твоих отчаянных попыток примирения?
Еще пара таких ночей - и я окончательно спячу,
Еще пара таких стихов - и я, наконец, свихнусь.
Жаль, что я для тебя так немало значу,
Это всегда на меня нагоняет такую грусть.
Еще пара песен - и тихо дойду до ручки,
Сердце прикрыв от твоих вездесущих пуль.
Знаешь ведь, как все тут во мне запущено:
Одеяло впадает в ужас, и даже тюль.
Счастье - оно по буквицам вписано в жилы,
И я говорю "А давай я рожу тебе дочь?"
И ты говоришь "Ну... если останемся живы..." -
(Окончание фразы съедает ночь)
Мне кажется, тебе хочется сильно глубже
В меня впитаться, чтоб было все ви-за-ви.
Но, глупый - раз не тебе, то тогда кому же
Придется сдохуть к чертям от моей любви?
Когда ты берешь меня за руку - я в эпицентре
Всех жизненных драм и заученных букварей.
"Я для тебя хочу быть в зарёберном центре..."
Но если душа - не центр, куда центрей?
Этот роман - слишком поздно тебе назначан,
На все "я люблю" обжигает холодным "пусть..."
Еще пара таких ночей и я точно спячу,
Еще пара таких стихов - и я, наконец, свихнусь.
(Наталья Озерицкая)
Я неуклонно стервенею
С каждым смехом, с каждой ночью, с каждым выпитым стаканом
Я заколачиваю двери
Отпускаю злых голодных псов с цепей на волю
Hекуда деваться - нам остались только сбитые коленки
Я неуклонно стервенею с каждый разом
Я обучаюсь быть железным
Продолжением ствола, началом у плеча приклада
Сядь если хочешь
Посиди со мною рядышком на лавочке - покурим глядя в землю
Hекуда деваться - нам достались только грязные дороги
Я неуклонно стервенею с каждым часом
Я неуклонно стервенею
С каждой шапкой милицейской с каждой норковою шапкой
Здесь не кончается война, не начинается весна, не продолжается детство
Hекуда деваться - нам остались только сны и разговоры
Я неуклонно стервенею с каждым шагом
Я неуклонно стервенею с каждым разом
Я неуклонно стервенею с каждым часом.
Он решил всё сам
одна и та же история
она встревожена
опять им брошена
а он сидит и нервно курит свой Кент
и через майл.ру агент
пишет,что нуждается всё ещё в ней
А она слушает Гуфа Ice_Baby
может она встретится с ним на небе
Maybe
Ведь он говорил,что живёт одним днём
теперь она не нуждается в нём
когда-то мы были двоём
но уже ничего не вернём
это сказка о нас
хотя бы ещё раз
услышать пару твоих фраз
Ice-Ice Baby
и даже если мы не на небе
believe me,my baby
ведь мы не на небе.
вот и всё. я обещаю любить.
вот и всё. и моё слово закон.
вот и всё. надо уметь уходить.
вот и всё. я закрываю сезон.
вот и всё. кто был сильнее меня?
вот и всё. кто был с тобою на ты?
всё, как есть. дальше пустые слова.
вот и всё. вечная память, лети!
вот и всё. я обещаю гореть
ярче всех и до конца, до конца,
быть собой и ни о чём не жалеть.
вот и всё. просто запомни меня.
Знал бы он, как ломит её, когда он не звонит ей сутками
Как приходится быть ей гордой,казаться выше
Как стала любить городские крыши,
И укрываться чужими куртками
Как воет в душе, чтоб больше никто не слышал
Как давится алкогольными, как плачется в чьи-то плечи
и слышит: «Он тебя гробит больше, чем тешит тебя и лечит…»
Знал бы он как ей стыдно перед подружками
за каждое «позвонила», за каждое «не сдержалась»
чтоб не маялась больше, чтобы к нему прижалась
чтоб пожурила в шутку «совсем про меня забудешь!»
«можем встретиться… выпьем виски…»
«я прилягу на час, устала… перезвонишь, разбудишь?
Если ты помнишь, в 6 у меня англиский…
хотя знаешь что… черт с ним… во сколько будешь?»
Как однажды взбесится, удалит его отовсюду к чертям собачьим
Как не_думать_о_нём научится...
погорюет, выкричит всё, выскажет и оплачет…
и впервые сдержится... не поднимает... когда он по ней соскучится...
© Завтрак с Богом
Я ведь не рабской масти - будь начеку.
Я отвечаю требованиям и ГОСТам.
Просто в твоем присутствии - по щелчку -
Я становлюсь глупее и ниже ростом.
Даже спасаться бегством, как от врагов
Можно - но компромиссов я не приемлю.
Время спустя при звуке твоих шагов
Я научусь проваливаться сквозь землю.
Я не умею быть с тобой наравне.
Видимо, мне навеки стоять под сценой.
Эта любовь - софитовая, извне -
Делает жизнь бессмысленной.
И бесценной.
P.S.
Хоть неприлично смешивать кантату с
Частушками - мораль позволю тут:
С годами мной приобретется статус,
И чаши в равновесие придут.
Согреем шумный чайник, стол накроем
И коньяку поставим посреди.
Устанешь быть лирическим героем -
Так просто пообедать заходи
Вера Полозкова
её характер – сахар
с тёртым в крошку стеклом
она любит так
как никогда никому не везло
она налетает как смерч
и уходит тихо без слов
она – нерешаемая задача
из игреков и иксов
её жизнь похожа на глобус –
без финишей и начал
она доверяет тайны только
лучшим врачам
она отмывает грехи в самых
святых ручьях
она всеми страстно любима
и бесконечно
ничья
© Алиса Альварес
Есть горький шоколад с несладким чаем,
С дурацким праздником поздравить будто между прочим,
И чтоб не говорила, я скучаю,
Как не прискорбно, но все же очень-очень.
Нашлись ведь те, в ком мы души теперь не чаем,
И мир не треснет, чтоб там бог майя не пророчил,
Но часто думаю, хоть не скажу я даже и случайно,
Что я соскучилась, нет, не безумно, но все же очень-очень.
О будущем и звездах с другими мы мечтаем,
Но вспомнить друг о друге все-таки не прочь,
И может, когда-то сообщим друг другу "Я скучаю",
Не сильно, не безумно, просто - очень.
Ты за этим к нему и льнула, привыкала, ждала из мглы –
чтоб ходить сейчас тупо, снуло, и башкой собирать углы.
Ты затем с ним и говорила, и делила постель одну –
чтобы вцепляться теперь в перила так, как будто идешь ко дну.
Ты еще одна самка; особь; так чего поднимаешь вой?
Он еще один верный способ остро чуять себя живой.
Тебя что, не предупреждали, что потом тошнота и дрожь?
Мы ж такие видали дали, что не очень-то и дойдешь.
Мы такие видали виды, что аж скручивало в груди;
ну какие теперь обиды, когда все уже позади.
Это матч; среди кандидаток были хищницы еще те –
и слетели; а с ним всегда так – со щитом или на щите.
Тебе дали им надышаться; кислородная маска тьмы,
слов, парфюма, простого шанса, что какое-то будет «мы»,
блюза, осени, смеха, пиццы на Садовой, вина, такси,
дай откашляться, Бог, отпиться, иже еси на небеси, -
тебя гладили, воскрешая, вынимая из катастроф,
в тебе жили, опустошая, дров подкидывая и строф;
маски нет. Чем не хороша я, ну ответь же мне, Боже мой, –
только ты ведь уже большая, не пора ли дышать самой.
© В. Полозкова
Я же долбаный кинестетик, мне подавай
порельефнее кружку, а в кружке горячий чай;
мне бы только зарыться носом, уткнуться лбом,
и шептать – хоть чужой, но знаком же, знаком, знаком;
мне бы руку в мешок с крупою и там забыть;
я из тех, кто касанием лёгким здоров и сыт;
я из тех, кто, нащупав под свитером тонкий шрам,
сладко морщится; я вообще-то поклонник травм,
швов, царапин и лёгкой небритости;
у меня пальцы голодны, и настолько, что аж звенят,
их бы в бархат бы синий, в глину бы, в пластилин,
в мякоть персичную, в айвовую – хоть один;
их пустить в экспедицию, в пешую, в кругосвет,
вот они огребли веселий бы и побед,
вот вернулись они б истёртые, с ломотой,
но зато не кусала больше б их, но зато не трепала бы хвост котовий,
как чётки, не топила б себя ни в ванной и ни в вине.
я же долбаный кинестетик, и вместо слов
пальцы душат запястья, молча, до синяков.
Если плачешь, девочка, выключай звук «на ноль». Ты сама виновата. В твоём фильме он только актёр.
Ты сама подбирала, глупая, главную роль. В жизни делай немного выводы – ты плохой режиссер.
Если так – выпускай массовку на первый план (им, в сравненье с тобой, по колено моря).
Зал покинуть спеши, только гаснуть начнёт экран. Титры – это вопрос технический не для тебя.
Задыхаясь от боли – на камерах только смех. Натуральные слёзы кому на сегодня нужны?
Вот и кончился фестиваль, и прошёл успех. Знаешь, девочка, значит тебе далеко до звезды.
(У Богов времени нет плакать по атеисту) - Задыхаясь от боли – и в фильмы из чёрных лент.
Все претензии предъявлять к сценаристу. Вот и кончилась, девочка, драма твоя - The end. (c)
будет день, я привыкну к тебе,
ты привыкнешь к моим мужчинам,
и к болезненной худобе,
и к слезам моим беспричинным,
и к тому, что я много знаю,
и к тому, что я много пью,
что не складываю - вычитаю
жизнь свою.
будет день, надо лишь дожить.
сев на пряничного коня,
ты беспечно сможешь кружить
по кругам карусели звездной.
станет просто любить меня.
очень просто.
и очень поздно.
(с) анна ривелот
Я.
Ниспадающая.
Ничья.
Беспрекословная, как знаменье.
Вздорная.
Волосы в три ручья.
Он - гримаска девчоночья -
Беспокойство. Недоуменье.
Я - открытая всем ветрам,
Раскаленная до озноба.
Он - ест сырники по утрам,
Ни о чем не скорбя особо.
Я -
Измеряю слова
Навес,
Переплавляя их тут же в пули,
Он - сидит у окна на стуле
И не сводит очей с небес.
Мы-
Не знаем друг друга.
Нас -
Нет еще как местоименья.
Только -
Капелька умиленья.
Любования. Сожаленья.
Он - миндальная форма глаз,
Руки, слепленные точёно...
В общем - в тысячу первый раз,
Лоб сжимая разгорячённо,
Быть веселой - чуть напоказ -
И, хватая обрывки фраз,
Остроумствовать обречённо,
Боже, как это все никчёмно -
Никогда не случится "нас"
Как единства местоимений,
Только горсточка сожалений. -
Все закончилось. Свет погас.
Я.
Все та же.
И даже
Ночь
Мне тихонько целует веки.
Не сломать меня.
Не помочь.
Я - Юпитера дочь.
Вовеки.
Меня трудно любить
Земным.
В вихре ожесточённых весён
Я порой задохнусь иным,
Что лучист, вознесён, несносен...
Но ему не построят храм,
Что пребудет велик и вечен -
Он ест сырники по утрам
И влюбляется в смертных женщин.
Я же
Все-таки лишь струна.
Только
Голос.
Без слов.
Без плоти.
Муза.
Дух.
Только не жена. -
Ветер,
Пойманный
На излёте.
им делить нечего
и спорить не о чем.
она придет под вечер
напьется в каком-нибудь пабе
позвонит папе
всплакнет приличия ради
вытрет слезы с запястий и щек
наврет в трубку
что все хорошо
еще выпьет
попросит счет
и выйдет на свет
где света
давно не стало
и станет опять вспоминать
разбирать по составу
себя
ситуацию
партии в текстах и лицах
слова
от которых
ей так захотелось
напиться.
и можно себя успокоить
наврать, напридумывать
целей. смыслов. и планов.
и можно спокойно
подшить, подвязать, подштопать
любые раны
и можно найти себе новых
мальчиков/юношей/дядей
опять же
приличия ради
чтоб было под боком
и все
но что-то отчаянно держит
и душит
и давит на плечи
она убегает из дома
чтоб не свихнуться под вечер
кому-то звонит
улыбается
щурится
курит впустую
но все как-то слишком впроброс
как-то опять вхолостую
и не к кому просто прийти
помолчать
подержать за запястье
наверное, так
истекает лимит на счастье
наверное, так даже правильней
даже честнее и лучше
когда в тебя целится тот,
кто раньше
спасал
твою душу
(с) Превзойти Всех
ладно любимый спишемся
смазаны лыжи
лучше уж быть несбывшейся
только не бывшей
нет ни стыда ни совести
это излишне
нахер моей бессоннице
пьяные вишни
лучше уж виски с содовой
к двери сезама
снова молчит твой сотовый
как партизан мля
бьется i miss you в прописях
в пальцах синица
солнце с небес отпросится
чтобы присниться
(с)Яна Юшина
ангелы в небесах вертят сферы как хулахуп,
кто-то моей любви на земле устраивает холокост.
с души моей кожу снимает, как грецкую скорлупу.
эпилептически с одеялом бьюсь.
его. его.
я его люблю.
выжженная, выжранная, перевыкрученная в жгут.
как виноградина - просвечиваю насквозь,
грушевидною косточкою любовь:
опухоль.
аномальный фрукт.
бьется пойманный в сердце бес, белкою в колесе бес.
прогрызает в нем лаз - оставляет в нем черный след.
вот нашла на меня напасть -
почти комеди франсез,
солнечно-сексуальный ликбез,
золотистый тягучий джаз
чая. господи, пощади, если ты есть -
пусть я буду как все,
научи не паясничать хоть сейчас.
хоть на этот раз
(с)ksantippa
Ведьмы умеют плакать
Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?»
Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза.
… и так надоело во всем и всегда быть первой.
Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?»
Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил
Открыла глаза, ненавидя людей и утро.
Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?»
Дороги и тропы истоптаны черным котом.
А в городе дождь и промерзлая эта слякоть.
Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том…
«Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»
(с) Саша Бес.
Время не лечит. Лечит не Время.
Лечат поездки и новые люди.
Лечит весна. Лечит шквал впечатлений
И ожидание – что-то там будет.
След облаков в небе от самолётов.
Рельсы и шпалы, бегущие, лечат.
И буруны за кормой теплохода.
Друг, обнимающий дружески плечи.
Время не лечит. Время калечит
Память, что вместе с годами слабеет,
Чувства, идущие быту навстречу,
Души людей, что порой цепенеют.
Лечит внимание, сон и забота.
Лечат врачи, категории высшей.
Лечит любимая с детства работа,
И, говорят ещё, лечит Всевышний.
Лечимся верой, любовью,надеждой...
Лечит поэзия, музыки звуки.
Лечимся лесом, красивой одеждой.
Изредка лечат нас дети и внуки.
Лечим себя потихоньку мы сами.
Но ощущается Времени бремя.
Вы посмотрите другими глазами –
Время не лечит. Лечит не время...
- шлю Богу телеграммы
«папа со мной все в порядке» /с.
Боже
прости, что обращаюсь к тебе,
и незначительной своей персоной
отвлекаю от важных дел;
ты бы сам мне помог, если б захотел
но поскольку не рвешься быть первым
вынуждена просить.
у меня еще хватит сил,
не меня «сохрани и спаси».
Я сама себе поводырь
я найду пути.
мне ли время твое отнимать,
чтобы встать и идти
мне ли ныть и жалеть себя
я соберусь в кулак
но в одном помоги мне
я без тебя
никак
помнишь мальчика
бело/снежного как прибой?
помнишь, как он спасал меня,
помнишь, снимал мою боль
невесомым касаньем
невидимого крыла.
он спасал меня долго,
я его – не смогла
он рассеянный очень
вечно теряет суть
не бросай его, отче,
присмотри за ним как-нибудь.
Что бы он ни придумал,
куда бы он ни пошел,
обещай мне, что с ним
все будет
хорошо
Ненавижу просить,
Мой голос нелеп и тих.
Но скажи мне, что ты сбережешь его
для других.
Мне так будет спокойнее,
ибо в пылу дорог
он отчаянно юн
и нечаянно
одинок
Он привык вне контекста,
с плеча, на свой риск и страх;
в нем намешано детства
и взрослости
в равных долях.
Он чрезмерно отчаян,
тебе ли об этом не знать,
и поэтому я так прошу
его не оставлять.
И спасибо
за то, что годы тому назад
наши точки сошлись
во всеобщей системе координат.
И за то, что он стал моим сердцем
И – как оказалось – сном.
Я опять за свое,
но
пап…
позаботься о нем
(С) превзойти всех
Мое солнце, и это тоже ведь не тупик, это новый круг.
Почву выбили из-под ног – так учись летать.
Журавля подстрелили, синичку выдернули из рук,
И саднит под ребром, и некому залатать.
Жизнь разъяли на кадры, каркас проржавленный обнажив.
Рассинхрон, все помехами; сжаться, не восставать.
Пока финка жгла между ребер, еще был жив,
А теперь извлекли, и вынужден остывать.
Мое солнце, Бог не садист, не Его это гнев и гнет,
Только – обжиг; мы все тут мечемся, мельтешим,
А Он смотрит и выжидает, сидит и мнет
Переносицу указательным и большим;
Срок приходит, нас вынимают на Божий свет, обдувают прах,
Обдают ледяным, как небытием; кричи
И брыкайся; мой мальчик, это нормальный страх.
Это ты остываешь после Его печи.
Это кажется, что ты слаб, что ты клоп, беспомощный идиот,
Словно глупая камбала хлопаешь ртом во мгле.
Мое солнце, Москва гудит, караван идет,
Происходит пятница на земле,
Эта долбаная неделя накрыла, смяла, да вот и схлынула тяжело,
Полежи в мокрой гальке, тину отри со щек.
Это кажется, что все мерзло и нежило,
Просто жизнь даже толком не началась еще.
Это новый какой-то уровень, левел, раунд; белым-бело.
Эй, а делать-то что? Слова собирать из льдин?
Мы истошно живые, слышишь, смотри в табло.
На нем циферки.
Пять.
Четыре.
Три.
Два.
Один.
(С)полозкова
Без тебя...
В минус - истерика, в плюс - одиночество...
Сердце изжевано, сломано, сожжено.
Тело безвольно - согласно пророчеству.
Крылья, с протестом, но, все-таки, сложены.
В минус - наркотики, в плюс - ингибиторы.
Жизнь сквозь кошмары, туман и иллюзии.
Бурые слезы остались не смытыми...
Рваные раны - под пыткой коррозии...
В минус - все лезвия, в плюс - равнодушие.
В серых глазах по три унции боли...
Выдох...и вдох...не смотря на удушье -
Дань на алтарь обезглавленной воли.
В минус - вся жизнь, в плюс - твое отражение.
Теплый, живой...за зеркальным оскалом.
Существовать без тебя - достижение...
Опустошая бокал за бокалом...
Механизм - надёжный, отлаженный, заводной, -
там, где раньше, по ощущеньям, была душа.
Всё в порядке - в порядке, да, заведённом мной;
я тебе его не советую нарушать.
Всё в порядке: минуты складываются в дни,
а весна, несомненно, следует за зимой.
Я сменила номер, чтобы ты не звонил,
я сломала все пальцы, чтоб не звонить самой.
И не трогай меня, и не открывай меня,
не напоминай, что были с тобой близки:
мало ли какая железная шестерня,
мало ли в какие крошечные куски.
(С)Ракель Напрочь
А она пишет: "У нас послеосень и недозима,
Такое вот межсезонье, когда не согреешься чаем.
Сидишь дома, думаешь не выжить бы из ума,
А просто бы выжить. Вот это и было б счастьем".
Она пишет: "На небе стало чуть больше звезд",
Что ненавидит, но ждет свой 18 день рожденье,
Пишет, чтобы он просто читал, не принимая всерьез,
Но чтобы потом обязательно высказал ей свое мнение.
Она пишет, что в декабре наконец-то уже минус три,
И тогда он просит надевать шапку, чтобы не заболела.
Присылает теплый вязанный шарф, она прижимает к груди,
Заматывает его поутрам, чтобы каждой петелькой к телу.
И в общем-то есть те, кто готов носить ее на руках,
Дарить подарки, водить по ресторанам, клубам, кино,
Смеяться, пряча нос в ее каштановых волосах...
Она к ним, кстати, часто приходит во снах..
Но иногда просто нужен тот, кто дарит шарф,
А вместе с ним и тепло.
ты не умеешь спокойно дышать, чувствовать, думать - не рваться в крик,
я не умею спешить спеша, где-то во мне тоже есть душа,
только иначе она горит.
ты каждый раз, как в последний раз - запахи, звуки, касанья тел,
я не умею совсем играть, вечно всерьёз - до крови и ран,
кто бы такую себе хотел...
ты не умеешь - умею я, нет у меня - у тебя взахлёб,
этому иню достался ян, на антидот вдруг нашёлся яд,
ну, как дела у тебя?
аллё?
(с)Солвита
Мне бы железные нервы,
Сердце - покрепче гранита,
Душу - законченной стервы,
Ярость собаки побитой.
Память - от кошки сиамской,
Долгую, острую, злую.
Взгляд - ненавистливый, хамский.
Чуткость - глухую, немую.
Вырвать любовь свою с корнем,
Нежность - в могилы, под плиты.
Чувство вины - топить в море,
Вежливость - глубже зарыть-бы..
Совесть - в помойную яму,
И бескорыстие тоже.
Да доброту, что так рьяно,
Рвется на свет этот БОЖИЙ.
Буду жестокой и грубой.
Циничной и самодовольной.
Может таких и не любят,
Но жить тогда станет не больно..
Хладнокровная стерва. Циничный кобель.
Наплевав на шипенья, на сплетни и мненья,
Мы затащим друг друга с тобою в постель.
И затрахаем вусмерть. До изнеможенья.
Мы давно уже оба не верим в мечты.
Ни в мечты, ни в любовь, ни в бессмертную душу.
Упиваясь гордыней, сжигаем мосты.
Предаем, продаем и безжалостно рушим.
Мы шагаем по трупам, преследуя цель,
Огрызаемся злобно и держим удары.
Хладнокровная стерва. Циничный кобель.
Безусловно, друг друга достойная пара.
Ни души, ни сердец, ни святыни вокруг.
Только сколько бы мы разойтись не хотели,
Почему-то не можем разжать своих рук
И покинуть не можем под утро постели.
Мы разбиты, пусты и пьяны без вина.
Бьется пульс, нам виски разрывая на части.
Нет у счастья ни края, ни меры, ни дна.
Ничего кроме нас, ошалевших от страсти.
... Жжет глаза ледяная, сухая метель.
Мы хотели расстаться. И даже пытались.
Хладнокровная стерва. Циничный кобель.
Как щенка два сопливых, похоже, попались.
(С) маргарита полякова
так, в зубах зажат,
мучительно нёбо жжет
этот очень, очень простой сюжет:
королевич лежит, ресницы его дрожат,
злая ведьма сон его стережет.
ярок снег его шеи,
сахар его манжет.
черен ее грозный бескровный рот,
ее вдовий глухой наряд.
когда он проснется, его народ
разорят, унизят и покорят, -
он поднимет войско. и он умрет.
и, о да, его отблагодарят.
злая ведьма знает все наперед.
королевич спит сотый год подряд.
не ходи, хороший мой, на войну.
кто тебя укроет там, на войне.
из-под камня я тебя не верну,
а под камень могу не пустить вполне.
почивай, мой свет, предавайся сну.
улыбайся мне.
(С)В. Полозкова
она ненавидит обманы и пахнет дождем и корицей;
часами сидит на балконе, считая на глаз этажи.
и если вдруг новый знакомый опять оказался не-принцем,
смеясь, пожимает плечами и шепчет под нос: "это - жизнь.."
но вечер приходит нежданно и сумрак его неуютен,
когда зажигаются окна напротив. и снова одна,
она сочиняет романы, где только чудесные люди,
и где в своего же героя, быть может, она влюблена..
она любит чай и поэтов. и голос, печален и вязок,
плывет, заставляя кружиться сверкающий елочный шар..
и страшно, до боли и бреда, боится банальных развязок;
но он выйдет к сотой странице - не позже, так требует жанр.
а ночью ей снятся проулки, пустырь, засыхающий ясень,
цепочки шагов по аллее и старый заброшенный пруд.
едва прикоснувшись к подушке, финал ей становится ясен:
но сны забываются тут же, а боль утихает к утру.
наутро, допив горький кофе, улыбкой рассвет растревожив,
она выбегает из дома, набросив на плечи пальто.
а там будет ливень и осень.. но, к счастью, случайный прохожий
проводит ее до работы, любезно укрыв под зонтом.
дороги, зеркальные лужи, и будней тисненая лента..
одна сигарета на вечер; она как обычно - сама.
и эта случайная встреча могла быть для них хэппи-эндом;
но мы ненавидим как жанр банальный бульварный роман.
Просто немного
Веры.
Просто немного
Рядом.
Чувства не знают
Меры,
Их доставляют
На дом.
Просто у неба
Яхта.
Просто мечты
О свободе.
Наша счастливая
Вахта
Только при ясной
Погоде.
Просто в кофейне
Столик.
Просто немного
Будь.
Просто наш в Альпах
Домик.
Просто
Когда-
Нибудь...
(С)Тиана Сламина
Хочешь делить с ним победы и поражения?
Значит, узлом завяжись, тренируй волю.
Амулеты мои снимая с его шеи,
чувствуй их тяжесть приятную, тонкое жжение;
помни, что где бы вы ни были –
вас не двое.
Полюби его, чтобы соседи стучали и шкалил счётчик,
отнеси на площадь любовь свою развесистую, как знамя.
"Мой, он мой" - повторяй это чаще,
артикулируй чётче,
только в каждом его поцелуе - десяток моих пощёчин,
в каждой случайной фразе -
десяток моих признаний.
Не смотри, не вари для меня отворотных зелий,
со стволами не стой до рассвета, не жди вора.
Стань с ним пеплом, упади в землю, прорасти семенем,
расцвети, принеси плоды, поделись со всеми, -
и тогда у нас, может, и будет тема
для разговора.
(с)Ракель Напрочь
не кури меня больше.
ни в окно. ни в дверь.
ни в губы. ни мимо строк
не кури меня между лопаток
и в потолок
не тяни мимоходом
на кофебрейках и перед сном
ты мне больше
не "божекакойонхороший"
не "радостьисчастьевдом"
не вдыхай меня залпом
по переменным и плоскостям
не заначь на завтра
не прячь по карманам да по горстям
не отслеживай в тамбурах тесных
в пустых парадных и номерах
не стреляй у прохожих
не ищи ни в вечерних хрониках
ни в утренних новостях
замени меня чем послаще
потерпче, потоньше,
на раз-два-три
и кури ее точно так же
и то же самое
ей говори
но пока наше дымное счастье
не отболело
не отгорело
не обрело покой
никотиновый пластырь
едва ли спасет тебя
дорогой
Что у меня - к тебе?
Ничего; просто было нам по пути.
Несколько слов, пара случайно раскрытых тайн.
"Напишу-сама-если-не-ответит-до-десяти".
Ненавязчивое сообщение, ожидающее в сети.
Необьяснимое,
перекрывающее гортань.
Что у меня - от тебя?
Ничего; неоконченный разговор,
имя - странное, незнакомое, будто взятое с потолка.
Сны и синие сумерки - слабый ночной раствор.
Ты меня плохо знаешь, правда, - я просто вор:
я сегодня купила книгу,
которую тогда ты держал в руках.
Что у меня - с тобой?
Ничего. Каждый - снова в своём мирке,
на своих орбитах, в своих затерянных городах,
на своей дороге, в своём отчаянном тупике, -
со своим неразменным,
начертанным на руке.
А вот книга и правда хорошая,
это да.
а он мне не пишет. он навсегда заигнорен
в своих Палестинах песочных, в чужих постелях
рядом с какой-то блядью. а я на качелях.
выше деревьев и с какой-то Олей.
Господи, убери меня изо всех списков.
я просто хочу проснуться и быть к нему близко.
сквозь меня дождь идет. дорогая меня оставила.
кто же это поет?
это ты /на комод/
свой голос поставила...?
разорвал мне нутро и свалил послезавтра в китай
то бишь милая кошелек или жизнь выбирай
выбираю окно в позиции номер "ноги поджав"
и скулит под подушкой забытый Жан Жак...
а он мне не пишет...а где-то цветет горечавка
и с треском по радиоволнам летит и летит сигнал
я хотела быть первой но кто-то меня обогнал
и радистка кэт и не кэт совсем а скорее слепая
овчарка.
нарывающаяся на скандал.
Господи, убери меня изо всех комнат
я просто хочу думать что он меня помнит.
и с тех пор, как ты здесь я все время вступаю в бой
то за право спрашивать: «милая, что с тобой?»,
то за право плакать – это сама с собой…
и мои солдаты не покидают поля –
это любовь, бля…
только я бессильна. часовые спят на своих постах,
ты заходишь с фланга и разбиваешь в крах
самым четким ударом – в пах.
после, я подбиваю итоги битвы.
я люблю, значит я проиграла, а победила ты.
только я никак не готовлю контр-атаку.
я готовлю завтрак тебе, выгуливаю собаку,
отношусь к тебе, как к очень ценному артефакту.
и, не смотря на то, что отдачи ноль,
я боюсь. я боюсь причинить тебе боль.
а ты, я смотрю, не боишься, нет…
у тебя какой-то особый секрет
в области того, что касается боли.
а я просто люблю тебя, и не более.
(с) stenograf_snov
можно долго бежать.
менять имена и лица.
но в какой бы ты вдруг ни оказалась столице
и на чьем бы плече ни проснулась
в свой тысяча первый
впустую убитый четверг,
этот юноша/мальчик/мужчина под боком -
очередной побег от того, кто имел в себе наглость
в твоей голове прижиться,
от того, чьим именем
ты называешь других,
тот, кого ты искала
и в этом (а как его?..)
мирно сопящем рядом.
ты бы с радостью выпила виски
разбавленный самым смертельным ядом
вместо кофе
который он сварит тебе потом
а пока ты так тихо себя ненавидишь
не твой (но любимый тобою) Fantom
точно так же
готовит кому-то завтрак
гремя сковородкой на кухне
быть может похожей на эту
и пока ты бежишь от него (от себя?..) по свету
и сжигаешь себя изнутри
упрямо других любя
он опять просыпается с кем-то
в ком больше не ищет
тебя
© Превзойти Всех
просто наизнанку
по частям
просто спозаранку
не отдам
просто по-привычке
не туда
открывать отмычкой
без вреда
просто мне в новинку
без тебя
просто половинку
не любя
просто обещала
не тому
и не завещала
никому
просто сердце стихло
оттого
что нет
жажды беспристрастной
дать ему обет © падающая звезда
у девочки вскрытые вены,
но только внутри, не снаружи.
у девочки голос надменный,
и пачка LMа на ужин.
у девочки новые джинсы,
и тонкие шпильки под пяткой,
у девочки синие линзы,
и что то болит,под лопаткой.
там колется правда простая,
как выстрел его пистолета.
и боль подступает густая,
и сладкая,словно конфета.
все было-браслеты,сережки,
звонки от друзей и знакомых.
теперь только хлебные крошки,
и лишь состояние комы.
а завтра-все будто по новой,
работа,такси,мейк поярче,
и что б не казаться бескровной-
походы в солярий, почаще.
на завтрак десерты из сливок,
в обед-два стаканчика чая.
и только б не видеть тот снимок,
и жить, по нему не скучая.
у девочки вроде все круто-
ты ей не звонишь дне недели.
она просит каждое утро.
немножечко счастья в апреле.
Научиться смотреть мимо.
научиться прощаться первой.
Одиночество не растворимо
ни слезой, ни слюной, ни спермой.
И на золоте чаш венчальных,
и в бумажных стаканчиках блядок
искушённый взгляд замечает
одиночества горький осадок.
(с) Вера Павлова
мы уходим в offline.
ты - со мной, я - с тобой.
нас задавит трамвай,
нас застрелит ковбой.
мы уходим в реал,
спотыкаясь о боль.
наш с тобой ареал -
ноль, один, один, ноль.
мы нырнём с головой,
нас окутает Город.
наш реал - наш конвой
и оффлайновый голод.